X. По кромке…, или Урок с гитарой

 

И вот он – июнь. Мне оформили командировку. До Минвод долетела без проблем, а дальше билетов не было.

Уже на следующий день, где-то там, уже совсем близко, но ещё так далеко от меня, начинался семинар, но очередь в кассе бесполезно поглядывала в квадрат окошка, надеясь урвать свой кусочек бумажного счастья. Время близилось к полудню, как вдруг я увидела, как к багажной кассе уверенным шагом подошёл мужчина, и, вложив в паспорт красную шелестящую бумажку, отдал документ. Через минуту на уровне его носа появилась рука, держащая паспорт,   из которого  торчал голубой краешек разрешения на прикосновение к небесной жизни. Меня мучили сомнения – попробовать? А вдруг…Но желание быть вовремя на месте и объявленная посадка на самолёт подталкивали на эту сделку с совестью. Дальше я действовала уверенно и быстро,  и бесполезный листик, определяющий везучесть и невезучесть, оказался у меня в руках взамен на волнение, потерянное время и деньги. Но это было ни что по сравнению с тем, что через десять минут я уже сидела в салоне полупустого самолёта рейсом на Симферополь…

Летят самолёты по небу, гладя его своими ладошками-крыльями и, когда вглядываешься с земли в эту идиллию, даже кромки мысли не появляется о грязи, которая может прикоснуться к необъятному простору. Да-ле-ко. До дна не увидеть, и  это тянет раствориться в облаках, в звёздах ли…Можно купаться в небе, лёжа в траве и ощущая на себе волнение ветра, приливами и отливами балующее тело. Порой же стоишь с задранной вверх головой, и втягивает  эта бескрайность, оставляя ощущение потерянности в могуществе обнимающей тебя силы. А пролетающие птицы и самолёты, будто крестики, машут нам крылами, признавая веру в эту великую силу синевы, маня и опрокидывая нас в небо.

 

А я мечтаю прыгнуть с парашютом,

Когда рывок в пространство над землёй –

Не шутка, да, не шутка, ох, не шутка,

И взлёты и падения – со мной.

 

Толчок – и я лечу в объятья ветра,

Пересекая время, страхи, вес…

В каких-то пятиста, трёхста, ста метрах -

Я птица лёгкая, я невод для небес.

 

Здесь нет границ и нет разноязычья,

Прохлада звёзд и величавость гор

Приветствуют провинциалок и столичных,

Я делаю прыжок – всё остальное вздор…

 

А из полёта я к тебе, как в космос…

На небе самолётик – крест

Помашет нам крылами после, после

Мечтаний возвращения с небес.

 

Да, я мечтаю прыгнуть с парашютом,

И вот он – самолёт, и вот он – люк –

В стихах и песнях, наяву, не в шутку,

Я падаю в пространство твоих рук.

 

В командировочном листе значился пункт конечного прибытия – Алушта. До этого приморского курортного городка вела троллейбусная дорога и, опрокинутая в крылья придорожных пейзажей, я тонула в созерцаемом потоке переполняющих меня чувств. По этой самой дороге в сорок первом шёл мой отец, и сейчас я ощущала его волнение.

Призвали его на фронт в июле сорок первого, сразу же после окончания ФЗУ, где отец получил специальность радиста. Формирование полка проходило в Мытищах. Конная армия Рокоссовского. Призывников обучали приёмам рукопашного боя, искусству владения шашкой и мастерством обхождения с лошадьми. Через месяц их кинули на южное направление. Красноармейской формы на всех не хватало – пиджачок, подпоясанный ремнём, спасал, как память о доме, да острый мальчишеский взгляд, желающий запомнить всё, что происходило вокруг. По краям дороги расстилались богатые поля винограда. Фиолетовые гроздья ягод манили к себе необласканные южной экзотикой взгляды красноармейцев. Эх, сейчас бы, да в эту благодать!...Бой был единственный. С шашками – против тяжёлой артиллерии. С криками – за Родину! И с невозможностью передать ни одного радиосообщения – по оборванным проводам оставалась связь только с небом. А потом – плен. Мучительный, долгий – до сорок шестого года, пока Кайзерслаутерн Западной Германии, где в шталаге находился отец, не освободили американские войска…

В моих воспоминаниях рассказов папы троллейбус быстро докатил меня до Алушты.

Мне представлялось, что на вокзале обязательно должны оказаться встречающие –ведь семинар международный, не только мне одной предстоит получить справочную информацию – куда дальше-то. Но, по приезду, вывалившийся из троллейбуса народ быстро рассосался в разных направлениях, и я осталась одна. В здании вокзала тоже была тишина. Справочная не работает. Билетная касса уже тоже – это был последний рейс из Симферополя. Телефон после третьей цифры гудел непрерывными гудками, и меня стали преследовать две мысли: первая – может, не Алушта, а Алупка, вторая – надо найти школу номер «один», которая значилось в моём приписном листе - для первого семинарского дня. Камера хранения ручной клади уже тоже не работала, и, разместив вещи в багажном ящике, мне ни чего не оставалось, как в обнимку с гитарой идти искать школу номер «один».

Путь от автовокзала лежал через подземный переход и, спускаясь по ступенькам, я услышала звуки дорогого мне инструмента и голос, выводящий розенбаумовское «на ковре из жёлтых листьев…». Двое парней с гитарами стояли перед открытым дипломатом, в котором лежали скомканные и металлические рубли. Увидев в моих руках гитару, парни провели за мной свои взгляды и, пройдя мимо них, я ещё долго чувствовала затылком  их посылы. Женщины с яблоками и черешней предлагали попробовать фруктовые вкусности. Здесь же стояло несколько лотков с газетами и журналами, но мне нужно было торопиться – день уже давно перевалил за вторую половину.

Школу нашла быстро. В округе её было множество признаков прошедшего выпускного бала: воскресный вечер распластал в тишине школьного двора тетрадные листки, лопнувшие шарики и разноцветное конфетти. Не было даже намёка на сторожа. Походив вокруг, бесполезно настучавшись в двери, я уже почти окончательно расстроилась, и во мне более уверенно росла  тревога – «…не Алушта…». Оставалась ещё одна надежда  - адрес директора школы Игоря Васильевича. В ближайшем дворе было не трудно узнать – где живёт директор, отзывчивая старушка указала дом и подъезд:

 - Да, вот же этот дом. Вчера у них выпускной был, всю ночь балагурили. Но, по-моему, директор вместе с выпускниками уехала на море.

-         Как, уехала? Уехала - она? – я была в полушоковом состоянии,  - Она?

-         Да, она. Вам не плохо?

-         Нет-нет, - в полуобморочном состоянии проговорила я и мне теперь только, если не всё, то многое стало ясным: я попала не туда.

Осталось идти на автовокзал и думать, как добраться до Симферополя.

Запахи вечера здесь такие же, как и дома, в моём родном Серебрянске. Мне стало нестерпимо грустно, когда я плелась по направлению к вокзалу. А тут ещё в подземке меня притормозили парни с гитарами – их уже было трое.

-         Ты работать пришла? – спросил невысокий черноволосый.

-         Не стесняйся, расчехляй гитару, – добавил худощавый с украинским акцентом.

У них даже не возникло вопроса – может, я не умею играть и просто несу гитару кому-то.

-         Нет, ребят, я…я… - комок в горле подкатил так близко, что мне показалось,

что сейчас я затоплю этот подземный переход всеми слезами Восточного Казахстана. Я выдержала паузу. Достала гитару и спела песню «Пожелание друзьям». Парни слушали очень внимательно, потом третий спросил:

-         А чья это?

-         Моя, - говорю

-         ??

-         Дак ты ешо и песни пишешь?

-         А ещё чего-нибудь спой…

И тут я не выдержала и разревелась.

-         Ты шо?  - стал заглядывать в глаза худощавый.

-         Ты откуда? Серёга, у тебя есть носовой платок?

Серёгой оказался третий.

-         Кто тебя обидел? – спросил он.

После моего рассказа черноволосый, которого, оказалось, зовут Рома – попросил меня никуда не уходить и, перекинувшись с парнями несколькими фразами, убежал. Теперь уже я чётко осознала, что час назад ушёл последний троллейбус в Симферополь, что на такси, на ночь глядя, я просто не решусь ехать, что я не знаю – что мне делать…

-         Ты есть хочешь? – спросил  с украинским акцентом Вадим.

Есть не хотелось. Я стала петь. Подходили прохожие, слушали, бросали деньги в открытую пасть дипломата, а я пела и думала:

-         Вот это докатилась! Пою в переходе!

Минут через сорок вернулся Рома, а вместе с ним был мужчина средних лет, представившийся Владимиром Михайловичем. Это был брат Ромы, и он же, как оказалось,  был водителем заведующего ГОРОНО Алушты. Теперь вся картина лежала у меня на ладони: всесоюзный семинар по литературе начинается действительно завтра, но не в Алуште, а в Симферополе. В последние дни переиграли место проведения. А завтра от ГОРОНО едет на семинар машина, и я должна быть в 9.00 вот по этому адресу…

-         А сейчас устроим тебя в гостиницу, там уже обо всём договорились, - сказал Владимир Михайлович, и у меня как будто ноги подкосились – ну, слава Богу.

В это время Серёга уже упаковал мою гитару в чехол, и тут только я впервые смогла посмотреть на них всех. Эти совершенно чужие люди казались мне родными. Парни попросили меня об одном, чтобы я больше не ревела. Остаток вечера оказался просто сказочным. Меня устроили в номере люкс интуристовской гостиницы «Алушта», возвышающейся единственным высотным зданием над приморским городком, запретив мне самой расплачиваться и объявив меня гостьей их города. Вадим предложил мне сделать выбор – отужинать вместе с ними или забрать свой гонорар за концерт в подземке. Несмотря на то, что я валилась с ног, я предпочла побыть ещё немного с этими настоящими парнями, оставившими в моей памяти очень добрые воспоминания.

А в Симферополе волновался Бергер. Он послал свою жену, а потом своего сотрудника встречать все рейсы самолётов из Минвод, объяснив им, что должна приехать девушка из Казахстана, в то время, как я благополучно миновала всех встречающих, направляясь навстречу своим приключениям.

Когда утром рафик подъехал к школе №1 (теперь уже в Симферополе), обо мне знали уже почти все участники семинара. Семён Григорьевич заключил меня в объятия, но предупредил, что подробности вечером, а сейчас нам предстояла семинарская работа.

То, что открылось мне здесь, стало моей верой в силу учительских союзов. Поразила методическая сторона семинара – здесь был продуман каждый документ, каждый конспект. В нашем распоряжении находилась богатейшая подборка пособий с инновационными предложениями и путями их решений. Журналы, издаваемые Украинской ССР, открыли для меня дверь в неизведанное.  А вечерами мы обсуждали проблемы школы с Семёном Григорьевичем и его женой Людмилой – тоже педагогом. Лоджия их квартиры выходила на красный глинистый холм окраины города, а когда мы допивали вечерний чай – созвездие Лебедя вдохновляло нас на тёплые разговоры и песни.

Урок я дала. Но этот урок был в моём понимании слишком прост в сравнении с теми золотыми материалами, которыми поделились семинаристы-учителя.

             - Уважаемые пассажиры, наш рейс выполняется по маршруту «Симферополь – Москва», желаем приятного полёта… - вещала красавица-стюардесса, а я уже уткнулась в иллюминатор: может быть сейчас смогу разглядеть, как соединяется земля с небом, а может быть, небо с землёй…

 

 

 

---

Автор: Вета Ножкина